На поселке Октябрьский, г. Донецк, где находится горбольница №21, целые окна можно найти с большим трудом. Дороги покрыты льдом и многослойным ковром осколков. Поэтому скользко вдвойне. Скользко, больно и горько…
Если кто- то думает, что здесь никого нет - глубоко ошибается. Здесь живут люди, работают врачи и медперсонал, постоянно пытаются что – то отремонтировать коммунальщики.
О том, что 21-я больница функционирует – не знают на блокпостах и даже местные таксисты очень убедительно заверяют, что больницы давно нет - расстреляна…
Транспорт на Октябрьский не ходит давно, потому многие медики добираются на работу пешком. От ж.д. вокзала это километра два. Не такое уж и большое расстояние, если не идти под обстрелами. Постоянные залпы как бы растягивают время. И эти 25-30 минут быстрым шагом, вжав голову в плечи и читая молитву - кажутся вечностью.
Вместе с представителями Донецкой правозащитной организацией «Фемида»мы отправились в хоспис, который летом переехал из разбитой 19-й больницы (территория Админпоселка) в соседнюю 21-ю. Первый пациент, которого мы встретили – 42-х летний Юра. Он жил вместе с мамой на проспекте Кремлевском, рядом с больницей. Теперь эти двое живут в больнице. Снаряд разрушил их жилье, Юра лишился обеих ног и не слышит на одно ухо. Он рассказывает журналистам свою историю и плачет…
На Октябрьском вообще особый вид общения - даже незнакомые люди просто подходят друг к другу и рассказывают о себе, о повреждениях, о погибших соседях, родных. А еще говорят о том, что думают об этой войне, о Киеве… И наше дежурное «Держитесь!» и «Все будет хорошо!» обреченно тонет в их печальных и уставших глазах.
Отчаяние, смешанное с безнадежностью - наверное так можно описать настроение жителей многострадального поселка. Но каждый приезд сюда журналистов (а россияне и иностранные СМИ приезжают часто) - они расценивают как маленький лучик надежды. Мол, мир узнает и их перестанут убивать…
… Хоспис располагается в терапевтическом отделении. В двух палатах (мужской и женской) находится 11 человек. Здесь мы встретили и свою старую знакомую - Лимаренко Татьяну Федоровну.
Историю этой женщины мы рассказали год назад. Ее после инсульта в хоспис определил сын – малоизвестный поэт и по совместительству аферист. Избавившись от матери, он завладел ее документами, в том числе и паспортом. Получал за маму пенсию (это было еще в мирное время), возможно, и продал ее квартиру. Понятно, что маму этот подлец не проведывал. А когда случайно в городе встретил врача, возглавляющего хосписное отделение - Виталия Фролкова, невозмутимо спросил: «А что, мама еще жива?» Доктор просил вернуть хотя бы паспорт… Безуспешно…
На противоположной от кровати Татьяны Федоровны во время нашего визита сын кормил свою маму. Терпеливо и заботливо подносил к маминым губам суп из ложечки, что – то приговаривая – доброе и нежное.
А на кровати у нашей спящей героини Татьяны пристроилась кошка, наверное, выбрав для того, чтобы согреть своим теплом самую нуждающуюся в этом пациентку…
…Существовать хоспису было непросто всегда. И заведующий этим отделением врач Виталий Фролков обошел немало кабинетов, доказывая важность и необходимость развития паллиативного направления. Сейчас для хосписа настали еще более трудные времена.
Доктор Фролков говорит: «То, что сейчас к нам попадают самые обездоленные пациенты, сказывается на обеспечении медикаментами. Те родственники, которые приходят, далеко не всегда могут обеспечить необходимым. Также не хватает и государственного обеспечения. Очень выручают гуманитарные инициативы. В первую очередь есть потребность в обезболивающих средствах, а также тех, что применяются при самых распространенных хронических заболеваниях».
… Знаю, что Виталий Фролков категорически против высокопарных слов. Но не могу не сказать о настоящем, не придуманном, не нафталиново-пафосном героизме медиков 21-й больницы. Для некоторых из них понятие «жить на работе» стало реальностью. Больница, построенная еще в советские времена – гораздо крепче жилищ, где приходится терпеть обстрелы.
К примеру, работницы санпропускника живут в самом санпропускнике.
- Я руку сломала, когда пряталась от бомбежки, - говорит живущая и здесь же работающая Нина Ивановна - Здесь надежнее! Знаете, не могу понять - зачем так с нами поступают? Мой отец дошел до Берлина, все его награды берегу… А сын нес службу на посту № 1 - это мавзолей Ленина. И я с гордостью об этом всем рассказывала… Нас что, обстреливают за то, что мы имеем другое мнение?
Кстати, из бесед с жителями и медперсоналом у меня осталось четкое ощущение – у этих людей больше толерантности, доброты, чем у многих так сказать, сограждан. А еще подумала - хорошо, что здесь нет Интернета. А то почитали бы жители, как недоумевают многие украинцы - мол, почему люди не уезжают из постоянно расстреливаемого Донецка. А вы приезжайте, спросите это у врачей, учителей, коммунальщиков. Спросите, заглянув им в глаза. Только знаю – не приедете…
…В подвале больницы тоже живут медики. Здесь холодно и сыро, но надежно.
- Мне было 10 лет, когда шла Великая Отечественная, - говорит Римма Алексеевна.Я хорошо помню то тяжелое время, но сейчас еще худшие времена!
Слушать этих женщин без слез невозможно. Они бесконечно благодарят руководство больницы, которое позволило им здесь спасаться, благодарят журналистов, которые к ним приезжают, рассказывают о квартирах, домах которые обустраивали всю жизнь, о том, что с их жильем стало теперь… И плачут, плачут…
… Уезжая мы с доктором Фролковым совершаем маленькую экскурсию к расположенной рядом школе. Вернее, к тому, что от нее осталось. Идем по тропинке через футбольное поле. Рядом с тропинкой все перепахано воронками. Это последствия недавнего обстрела… Сколько же нужно будет труда, чтобы отстроить все заново! Но, уверена, наш трудолюбивый народ с этим справится быстро. Как только наступит мир. Ведь каждодневный подвиг этих людей не может не служить фундаментом для нашего будущего. Хорошего будущего!
- Я искренне восхищаюсь и Виталием Фролковым, и всем медперсоналом, - говорит председатель Донецкой правозащитной организацией «Фемида» Владимир Землянкин. – В такое сложное время, во время обстрелов, они остаются вместе со своими пациентами, и порой ухаживают за ними лучше, чем их родственники.
… Мы идем к своей машине снова по льду и осколкам стекол. Это как осколки оптимизма, которые еще есть у дончан. У кого-то больше, у кого-то меньше, но есть. Потому что жить без надежды невозможно. В нашем случае надежда одна – МИР…
P.S. Ровно через неделю после нашего приезда, хоспис перевезли в городскую онкологию. Там тоже стреляют, но с Октябрьским не сравнить. К тому же, в этом месте можно оказать медпомощь гораздо большему количеству дончан.
Ольга Гальская,
редактор газеты "Жизнь без ограничений"
ДОПОИ "Фемида"
